МАКСИМ ЛЕБЕДЕВ-УВАРОВ
(музыкальная автобиография)
Привет, меня зовут Максим Лебедев-Уваров или просто - Макс. Я собрался Вам рассказать о себе и о своих музыкальных проектах. Думая о том, как это все лучше написать, я пришел к выводу, а точнее вывод сам пришел ко мне, что я составлю некий гибрид письма с автобиографией, а направлено все это будет каждому из вас. И кем Вы себя ощутите: то ли далеким другом, с кем мы не виделись лет двадцать или важным кадровиком, изучающим представленные документы и резюме, а может быть и еще кем-то - это решать Вам...
ДЕТСТВО, ОТРОЧЕСТВО, ЮНОСТЬ...
Я родился 24 октября 1967 года в славном городе Москве и, как говорят родственники, заорал еще до шлепка, по-видимому тем самым предвосхитив свою вокальную карьеру.
Впрочем, до этой самой вокальной карьеры было еще ого-го как далеко.
Дальше был детский сад, где мне в 3 года показали дедушку Ленина. Вышеозначенный дедушка мне шибко не понравился и когда я, прийдя домой, охарактеризовал оного как "противного лысого старикашку" семья была приведена в состояние перманентного шухера переходящего в транс (шел 1970 год!). Однако мои младополитические эмоциональные оценки были различным образом рассеяны и снигилированы уговорами "ничего не говорить никому, потому что это страшная тайна", а также пирожными и хоккеем. Вот это последнее стало настоящим увлечением на довольно долгое время.
Одновременно с походом в первый класс я, с подачи родителей, навострил стопы в Дом Детского Творчества у нас в парке Сокольники, где и приступил к изучению азов игры на аккордеоне и прочего сольфеджио. Нельзя сказать, что дело обходилось без направляющих пинков, но, тем не менее, чему-то я там научился и это мне даже впоследствии пригодилось(!). Однако преподаватель из ДДТ уволился, и я весь второй класс обходился без музыкальных занятий. А в третьем классе у нас в доме появился огромный черный четвероколесый зверь - фортепиано. И вот с этим зверем мне пришлось прообщаться долгих пять лет. Слава Богу, что я занимался частным образом, а то я точно взорвал бы музыкальную школу еще классе в пятом.
Впрочем, как это ни странно, но и кое-что из фортепианных бдений мне тоже пошло в конечном итоге на пользу. После этого я где-то в классе восьмом сходил пару раз на занятия кружка гитары у нас рядом в клубе "Буревестник", но что-то у меня с классической гитарой по нотам тогда не заладилось и я это дело бросил.
В то время я придумывал названия разных групп и их альбомов, как будто бы они на самом деле существовали. Это у меня такая была игра.
Музыку я самостоятельно начал слушать очень рано - года в 3-4. Точно не помню когда. У нас была такая старая ламповая радиола "Восток-57". Пластинки имелись в основном советской эстрады, там, кстати были, как я теперь это понимаю, очень даже крутые аранжировки. Мне очень нравился Вадим Мулерман, Валерий Ободзинский, ансамбль "Норок", а самым "хитом" для меня тогда стал диск Радмилы Караклаич - его я затер буквально что до дыр. Еще я, конечно слушал разные детские пластинки-сказки: "99 зайцев", "Как муравьишка в лесу заблудился" и разные другие. Я эти пластинки и сейчас храню. Родители пытались меня отвадить от радиолы, прятали сетевой шнур, вытаскивали из нее предохранитель, но я все это дело исправлял и с моим меломанством ничего не удавалось поделать. Потом, уже когда я учился классе в четвертом, у нас появился катушечный магнитофон и вот это уже началась настоящая любовь. Ведь можно было самому записывать, составлять сборники, переписывать у друзей и знакомых ту музыку, которую в магазине было купить невозможно. Я тогда очень много слушал Высоцкого (французские записи и наши тоже с эстрадным оркестром, особенно "Кони привередливые", "Про правду и ложь", "Банька" и другие), Окуджаву, Дольского первый диск, а одновременно с этим "ABBA", "Boney M" и, особенно, "Dschinghis khan" (там безумно классная смешанная вокальная группа), потом чуть позже "Rolling Stones", кое-что из "Beatles", Elton John, "Urian Heep". Безумно тащился от диска "Foreigner"-4 и от "E.L.O". Еще мне очень нравился нидерландский гитарист Фрэнсис Гойя, его пластинку я тоже затер изрядно. Вообще я если в какую-то музыку втыкался, то слушал ее день и ночь напролет, причем даже не целыми дисками или катушками, а часто одну-две песни, которые заводил раз по 50 в день, чем доставал окружающих неимоверно, но ничего поделать с собой не мог: вставал даже ночами и через допотопные наушники старался выжать максимальную громкость.
Я вообще считаю, что музыку можно слушать только на максимальной громкости, чтобы она ощущалась почти физически, забирала целиком и полностью. Здесь, конечно, можно поспорить, но это мое мнение и я его держусь крепко. Просто есть люди для которых музыка - это более-менее гармонизованный звуковой фон (то есть что-то малость получше, чем скрип тормозов, гудки клаксонов и ругань соседей за стеной), а есть те, для кого музыка (далеко не всякая, конечно) это жизнь, другие измерения, иная реальность, настоящая свобода и соприкосновение с вечностью. Я отношусь к последним и думаю, что пишу все это тоже скорее для кого-то из них.
Класса с 8-9 (по-нынешнему с 9-10) я начал сочинять стихи, в которых пытался высказать свои взгляды на вопросы мироздания. Эмоции тогда жили где-то внутри, наружу почти не прорываясь. Вообще, я тогда думал, что стихи надо писать так, чтобы никто не догадался что я чувствую на самом деле. Это был, конечно, дичайший аутизм юношеский. Внутри все бурлило. Масса фантазий обуревала, эротика захлестывала, а снаружи все чопорно: наука, литература, философия, психология и.т.д. Я посещал тогда один кружок - там собирались ребята интересующиеся между прочим и оккультными науками, и прочими тайными знаниями и учениями. Тогда это все было под запретом, ну а запретный плод - сами понимаете... Мы ходили на разные подпольные лекции и семинары. Там собирались кандидаты и доктора наук, и вроде бы даже академики. Наша тусовка подростков была там стаей белых ворон. Все шептались по углам о чем-то таинственном и кивали с понимающим видом...
- Помните, там во втором томе Блаватской было об этом?
- Кстати, у Кастанеды тоже есть подобное, но с другой стороны!
- Вы слышали, Петрова снова решила рожать в воде?
- Уфологи собираются в следующую субботу там же, где и два года назад.
Во все это безумно хотелось вникнуть, поскольку то, что мы слышали здесь и в школе разнилось катастрофически. Незыблемые основы марксизма-ленинизма и всепроникающего материализма с треском рушились от одних вопросов. Ответы же были настолько ошеломляюще сказочны, что мир сиял на волне неофитского восторга.
После школы я поступал на биофак МГУ, но недобрал 1 балл и оказался на медико-биологическом факультете 2-го Меда. Проучился там один семестр и ушел. Пошел работать. Потом поступил в МИТХТ им. Ломоносова, там тоже проучился один семестр и тоже ушел, чем несказанно удивил друзей и преподавателей, поскольку неожиданно оказался отличником. После опять работал, а в результате всех мытарств, проходивших на фоне отчаянного поиска смысла жизни, женился и одновременно поступил в Тимирязевскую сельхозакадемию на факультет агрохимии и почвоведения.
КАК Я НАЧАЛ МУЗЫКУ ИГРАТЬ
Однако чуть раньше, в конце 1986 года произошла череда других чрезвычайно знаменательных и, я бы сказал, судьбоносных событий в моей жизни. Во-первых, я стал слушать весьма тяжелую музыку. "Iron Maiden", "Manovar", "Judas Priest", "AC/DS" и.т.д. Ну а Ингви Мальмстин меня тогда просто поразил своим "Trilogy". Одновременно я познакомился с гитаристом Михаилом Мишенковым по прозвищу Фин (от англ. thin-тонкий), который предложил мне написать песни на мои стихи. А стихов я к тому времени насочинял уже весьма много и среди них были удачные. Он сам тоже сочинял песни, ну и совместное творчество тоже состоялось. Но мне-то безумно захотелось самому научиться играть на гитаре. Мы тогда с новой моей компанией тусовались на литературном объединении в одной школе в Новогиреево. Там появлялось много КСПшников. Они пели в основном чужие песни, но бывало что и свои. Я читал стихи, народ вроде слушал, но когда пели песни, то, конечно, все внимание было к певцам. Я с одним КСПэшником в метро разговорился, спрашиваю:
- Ну как бы мне на гитаре научиться играть?
- Да ты пять аккордов выучи, переборов пару, ну и боем тоже. И занимайся по пять часов в течение месяца, несмотря на то, что пальцы болят, и все получится.
Золотые слова!
С ближайшей зарплаты я, с согласия родителей купил гитару. Сначала пытался играть соло как Мальмстин, естественно же на одной первой струне, и естественно, ничего путного из этого не выходило. Еще я никак после фортепиано не мог понять нот на гитаре. На фоно все просто: черные и белые клавиши, а тут какие-то лады... Я на первых порах представлял себе мысленно клавиатуру, высчитывал как-то в уме соотношение положения пальцев на ладах с аккордами на фоно. Ну а потом ко мне в гости зашел Костик "Бобо" и показал-таки аппликатуры основных аккордов (целых девять или десять по-моемому!).
И тут произошла удивительная штука. Я переставлял аккорды левой рукой, а правой просто проводил по струнам вверх-вниз, а в голове проносились строки недавно написанного стихотворения. Я стал тихо напевать, и вот (о чудо!) - родилась первая песня! А через несколько дней еще одна, а потом еще и еще... Получилась странная, почти дурацкая ситуация. Правой рукой я вообще еще ничего не мог играть, левую едва-едва ставил по нарисованным аппликатурам, а песни уже рождались! И тут пригодился совет КСПэшника. Я, стиснув зубы от боли в пальцах, занимался не то что по пять - по десять часов в день! Пел я, правда, на первых порах так тихо, что слушатели ничего толком не могли расслышать. Но я упорно шел к цели и уже к осени 1987 года весьма бегло бренчал на гитаре, и аккордов знал уже кучу, и баррэ вполне освоил. И петь, как человек крайностей,стал очень громко.
Весь первый курс был посвящен, помимо учебы и дум снова бросить ВУЗ, за различными музыкальными экспериментами. Кстати, именно благодаря музыке я и окончил-таки академию, поскольку мне уже стало не до бросания учебы, да и учился я хорошо. Так вот, весь первый курс я то пытался организовать рок-группу у себя на факультете, то собирал совместный проект с женой и Костиком "Бобо". От этого периода даже остались какие-то домашние записи. Во втором семестре я несколько месяцев преподавал одной школьнице химию, я вообще был такой химик-теоретик тогда, выигрывал разные олимпиады! Так вот, я, вместе со стипендией и заработками насобирал нужную сумму и у меня в мае 1988 года появилась первая электрогитара "Muzima". Такие же в точности гитары оказались чуть раньше и у Фина, и у Бобо.
Однако в первой своей настоящей группе я начал играть на бас-гитаре. Получилось это так. Фин мне как-то звонит и говорит, мол, Макс, хочешь играть в группе. Я, конечно, говорю, что очень хочу, но тут Фин добавляет, что гитарист там не нужен, а нужен басист. Ну я думал недолго. Басист, так басист. И в ближайшее же воскресенье в одном из ДЭЗов в Метрогородке собралась наша группа. Мне выдали бас-гитару "Урал" и началась репетиция. Получалось у меня на удивление неплохо, вообще бас-гитара - это один из моих любимейших инструментов и по сей день. Тем более, что когда мы музицировали дома с Машкой (женой) и Бобо, я на обычной гитаре изображал, будто играю на басу, используя только толстые струны.
Параллельно с игрой в этой группе, мы с Фином организовали и свою группу, где пели уже свои песни. Басиста, правда, мы никак не могли найти, поскольку в этой группе я желал играть на гитаре и петь, Фин, естественно, тоже. Зато Фин откопал где-то одного чувака у себя на подстанции (Фин тогда еще работал на скорой), который начал в нашей группе мучить барабаны. А тут еще один деятель из тогдашней рок-лаборатории предложил заняться нами, но если мы сменим барабанщика, поскольку тот совсем ни шьет ни порет, а басист, мол, у него есть. Но мы по юношеской глупости уперлись и ни в какую. "Это наш барабанщик и мы будем играть только с ним!" Ну, рок-лабораторский деятель пожал плечами и пожелал нам успехов, а барабанщик нас через несколько недель кинул, сказав, что музыкой заниматься не хочет. Так мы и остались тогда ни с чем, а рок-лабораторский деятель взял уже себе какую-то другую команду.
Осенью 1988 года мы с Фином собрали-таки рок-группу, поскольку появилось место для репетиций. Тогда с базами была большая проблема. Но Фин со своим приятелем Шегом протусовались-таки как-то на завод железобетонных изделий, и там-то, на ЖБИ, мы, наконец, собрали первый полноценный состав. Мы с Фином играли на гитарах и пели, Андрей Демидов играл на басу (позднее он собрал свою группу "Над всей Испанией безоблачное небо"), на барабанах играл Саша, а позже к нам присоединился "Лорд" - клавишник. Аппаратура у нас тогда была ужасная, все хрипело и сипело. Кроме того, каждый тянул одеяло на себя в смысле стилистики. Получалась сюрреалистичная картина. Пятеро длинноволосых собрались около усилителя "Родина" и каждый вещает:
- Надо играть хэви-метал,- это я говорю.
- Нет, надо играть cool-jazz,- это Фин говорит.
- Надо играть как "Pink Floyd" ( Саша "Колотушкин")
- Нет, народ, надо играть модную музыку new-wawe (Андрей Демидов).
- А мне нравится "Deep Purple" ("Лорд").
Так-что Лебедя, Рака и Щуку мы перещеголяли. Они тянули в три стороны, а мы в пять! Так мы и репетировали, каждый играл в таком духе, в котором хотел ( и, естественно, мог!).
Понятное дело, что с таким подходом к делу группа долго просуществовать не могла. Все закончилось очень забавно. Мы решили сделать демо-запись. Ехать надо было далеко - в Загорский район, в один совхоз. Там был Дом Культуры и был знакомый, который обещал нас записать. Однако к назначенному времени на вокзал явилось только трое: я, Фин и "Колотушкин". "Лорд" и Демидов исчезли. Недолго думая, мы поехали в совхоз втроем, где нас встретил озадаченный хозяин базы-знакомый. Но мы все же что-то втроем наиграли, а в одной песне нам подыграла чуть-чуть на клавишах местная девчонка. От этой поездки осталась уникальная в своем роде запись группы "Девятая Полночь" - так назывался наш коллектив. Самое интересное, что эту запись у нас в ТСХА потом некоторые затерли почти до дыр, но об этом я узнал намного позднее. А группа наша тогда распалась и каждый побрел своим путем.
После распада "Девятой Полночи" у меня началась полоса смены групп и приобретения музыкального опыта. В ту пору я играл на электрогитаре все свободное от учебы и тусовок время. Сначала я поиграл в нашем местном сокольническом доме пионеров с молодыми металлистами, потом там же (и опять с Фином в том числе - о тесен мир!) музыку а-ля "Led Zeppelin". В последней группе мы исполняли одну замечательную композицию раз по двадцать за репетицию, но дальше дело почему-то не шло. Потом была в Немчиновке группа без названия. Запомнилось то, что в тамошнем доме культуры было безумно холодно (где-то 7-9 градусов, не более, так как он не отапливался!), однако мы героически репетировали, я как-то пытался даже играть соло в перчатках - это была умора! Там я познакомился с барабанщиком Толей Батраком.
В феврале 1990 года я оказался в группе "Аверс". Мы исполняли тогда тоже довольно тяжелую музыку. В репертуар входили также и мои композиции. Их к этому времени накопилось уже довольно много и часть пользовалась у нас в тусовке в ТСХА довольно большой популярностью (в узких кругах). У меня тогда была уже новая электрогитара-самопал "Gibson Standard" и я себя чувствовал почти профессионалом. Весной того же года мы записали небольшой демонстрационный альбом. Это было наше высшее достижение, поскольку как только дело дошло до концерта, вокалист почему-то петь отказался. В результате, на этом сборном концерте мы исполнили только две песни. Я спел свою, а другой гитарист заменил вокалиста. Однако сразу после этого группа распалась.
К тому времени я написал уже приличное количество песен. Но многие из тех песен никак нельзя было назвать тяжелыми, а я в то время мыслил себя довольно-таки тяжеленьким музакантом - практически металлистом. Тогда я как-то не понимал еще самого себя музакально, можно сказать, принимал себя не таким, какой я есть на самом деле. Причем, в голове звучали целые рок-симфонии, ну а на одной гитаре-то, чтобы там ни говорили, всего этого не изобразишь. Потом я тогда очень остро воспринимал критику и болезненно так, в штыки. Поэже я понял, что на самом-то деле неважно,что о твоем творчестве и о тебе самом, кстати, думают другие. От этого ничего не меняется, песня какая была, такая и остается. Но все равно и по сей день, если кто-то ругает мои песни, я как-то внутри озлобляюсь, как кошка, у которой обижают детенышей.
В том же 1990 году, осенью, я собрал команду опять в доме пионеров, которая просуществовала буквально несколько репетиций, однако этого хватило для того, чтобы на одной из них побывал Саша Костарев. Он, помнится, пришел, посидел в уголочке часок и ушел так особо ничего не сказав. Но потом позвонил и сказал, что ему мои песни очень понравились и надо как-нибудь встретиться.
Я тогда понял, что надо начинать заниматься звукозаписью, чтобы песни можно было как-то послушать со стороны. Меня к этому еще подтолкнуло сотрудничество с группой "Бедлам Госпиталь". У ребят тогда уже были неплохие оригинальные записи своих вещей. Играли вместе мы недолго, поскольку соло-гитарист бедламовцам в конце-концов показался лишним, но дружеские отношения остались. Жалко, что "Бедлам Госпиталь" потом распался. Потом еще в конце уже 1991 года я играл на басу с Сергеем Поздняковым, Толей Батраком и Володей Талисманом в группе без названия. А репетировали мы на музыкальном отделении "Кулька" на Левобережной. Но потом я как-то из группы ушел из-за работы, да и ребята тоже разбежались кто-куда.
ПЕРИОД РОСТА И ПЕРВЫЕ ЗАПИСИ
Самые первые записи у меня, правда, уже тогда были, но без всяких барабанов. Я обзавелся драм-машиной "Лель-ПСР", была у меня уже и бас-гитара. И я в накладку на двух катушечных магнитофонах начал экспериментировать со своими песнями. Это был уже 1991 год. В домашних условиях я записал довольно-таки много песен. Первый альбом, который я составил, назывался "Осколок Золота", туда вошли песни "Дева", "Красота", "Красная собака-1", "33 серебренника", "Водопад" и другие. Второй альбом я назвал "Черная кошка на фоне бесконечной любви". Третий я, помнится так и не дописал, хотя название для него придумал - "Цейтнот". Это был уже 1992 год, я учился на последнем курсе ТСХА, одновременно работал и поэтому так и назвал альбом - времени было мало. Параллельно я начал составлять сборники из тех песен, которые записал. Практически все они вышли в единственном экземпляре. Самый удачный сборник был "Раздолбанность", туда вошли всякие прикольные песни. Качество звукозаписи было, конечно, жуткое, но мне все это казалось верхом совершенства и пребывал я по этому поводу в совершенно щенячьем восторге. Это занятие, кстати, очень сильно продвинуло меня как инструменталиста-исполнителя. Ведь в накладку приходилось каждую партию прописывать от начала до конца и, естественно, без ошибок, а это очень мобилизовывало, хотя и мат периодически из моей комнаты доносился десятиэтажный.
А в начале 1992 года произошло событие, которое сильно изменило в конце-концов мою жизнь. В музыкальной школе у Саши Костарева открылась небольшая студия звукозаписи, к организации которой, так получилось, я имел прямое отношение. Одну из моих новых на тот момент песен ("Молнии", она, кстати, есть тут на сайте) мы и записали в мае 1992 года. Аранжировку делал Саша, и соло играл он же, а я пел и играл ритм-гитару. Это была моя первая запись на профессиональной аппаратуре. Помню, принес я запись домой и стал слушать раз за разом. Потом пора уж спать, а сон не идет. Так я решил еще раз послушать. Одел наушники, врубил на полную и лежу - наслаждаюсь. Потом чувствую, чтой-то кровать вибрирует. Оказывается, я забыл отключить колонки!!! Но, как ни странно, соседи не пришли. Вот она, таинственная сила искусства!
Летом я закончил академию и одновременно ушел с работы. И тут оказалось, что на студии можно хоть каждую ночь заниматься музыкой. И я мгновенно втянулся в это занятие. Там был компьютер "Atari ST 1040", синтезатор "Korg M1", восьмиканальник "Fostex" и другая аппаратура. По тем временам, когда денег хватало только на хлеб и сигареты, это было раздолье! Сначала, конечно, голова шла кругом от обилия кнопочек и регуляторов и полнейшего отсутствия каких-либо руководств на русском языке. Были только Костаревские записи от руки на английском. Это он в технической библиотеке умудрился найти описания синтезаторов и прочей аппаратуры. Но, тем не менее, дело постепенно стало двигаться вперед и я начал делать аранжировки для своего первого студийного альбома. Всю осень и начало зимы я посвятил этому. И к новому 1993 году я записал альбом "Маргинальные экзистенции ран". Тогда же я придумал название "Оркестр Маргинальной Мистерии "Девятая Полночь"". К сожалению, в начале 1993 года студия прекратила существование в своем первоначальном виде и народ разбежался кто-куда. Последнюю завернутую композицию мы с моим старинным другом Димой Гезенцвеем записали 31 декабря 1992 года. Костарев потом нашел себе новых компаньонов, а я опять занялся домашним музицированием.
Осенью 1993 года мы снова затусовались с Фином и создали новый проект со старыми и новыми песнями. Репетировали у меня дома. К нам подключился гитарист Женя Панин и басист Макс Мазепа. В качестве ударника использовался все тот же старый "Лель-ПСР".
"ОРКЕСТР МАРГИНАЛЬНОЙ МИСТЕРИИ"
А в феврале 1994 года вдруг раздался звонок. Это звонил Володя Талисман, с которым мы уже успели поиграть в "Кульке" в группе у Позднякова.
- Ну хватит дурака валять,- с места в карьер начал Володя.- Приезжай, тут у меня комбик есть, у тебя вроде песни были, давай музыку играть! Ну я и поехал. Так началась история группы "Оркестр Маргинальной Мистерии".
Сначала мы репетировали вдвоем. Я на акустике, а Володя на электрогитаре. К маю месяцу мы нашли басиста - Сергея Краснопольского. Оказалось, что он тоже сочиняет песни. С барабанщиком же у нас получилась заминка. Дома с барабанами особо не порепетируешь, базы у нас не было. Пытались мы арендовать ее, но тут что-то с барабанщиками туго стало. В результате была куплена драм-машина "Alesis HR-16", которую отец Сергея прозвал Алесием. Он-то, Алесий, и заменил нам барабанщика. Осенью 1994 года у меня дома мы записали первый альбом группы "Оркестр Маргинальной Мистерии". Он не имел названия. Технология записи была такая. Сначала играли через пульт живьем всю музыку, а потом накладывали вокал. Это в-основном, были задумчивые композиции, энергичных вещей тогда было мало. Стилистика вырисовывалась самая разнообразная. Вопрос: в каком стиле вы играете(?), ставил нас всех в тупик. Вообще, мне кажется, что играть в каком-то одном стиле ужасно скучно. Это как питаться только картошкой или только чёрной икрой или только тортами! Но почему-то не все были с нами согласны.
Премьера нашей музыки состоялась в эфире радио-"Ракурс" в январе 1995 года. А в марте прошли первые концерты.
Весной 1995 года я сломал ногу и месяц никуда не выходил. Миха Боголепов одолжил нам пульт "Тесла" и мы у меня дома записали два альбома. Качество записи повысилось и опыта мы тоже понабрались изрядно.
Летом 1995 года я с бардом Евгением Слабиковым и музыкантом Николаем Лариным организовал студию "Остров". С этого момента началась новая эпоха. Летом-осенью 1995 года были записаны сразу два альбома группы "Оркестр Маргинальной Мистерии". Первый назывался "Над холодной водой", второй - "Лестница". Эти альбомы повторяли то, что уже было сделано весной, но со студийным качеством, и были растиражированы нами на студии "Надежда". Эти кассеты, а также те, которые мы записывали у меня дома, мы иногда ходили раздавать прямо на улицах.
Кстати, где-то в это же время появился термин "СИ-ДИЕЗ РОК". Как-то звонит мне Серега и говорит: - Макс, ты знаешь в каком стиле мы играем?
- Нет,- отвечаю я.
- А я теперь знаю,- говорит Серега,- СИ-ДИЕЗ РОК!
- Ну и с чего ты это взял?
- А я сегодня видел сон. Б.Г. пел нашу песню "Афина-Паллада" прямо на Красной площади. Там оборудовали концертный зал. Так вот, он поет, а сзади все говорят так уважительно - ЭТО СИ-ДИЕЗ РОК!
- Ну ладно, давай СИ-ДИЕЗ РОК играть, только надо Владимиру Львовичу (Талисману) сообщить об этом, а то получится, что мы тут СИ-ДИЕЗ РОК лабаем, а он нет.
- Ну что ж,- сказал Владимир Львович,-ну что ж...
Так вот и случилось, что мы стали играть СИ-ДИЕЗ РОК.
Параллельно я начал потихоньку записывать некоторые свои песни самостоятельно без группы. Это происходило потому, что у меня накопилось много разных песен и довольно большое количество не вписывалось в формат "ОММ" (а сам "ОММ" не вписывался при этом в радио и прочие форматы, ха-ха!!!). Я, как уже говорил раньше, люблю экспериментировать в совсем разных направлениях - мне это интересно. Вообще, интерес - это главный движущий стержень моей жизни, все остальное имеет второстепенное значение.
В 1996 году весной мы сняли видеоклип на песню "Лестница". В этом нам помог Игорь Медведев, который был тогда нашим администратором. Тогда же мы сотрудничали с бэк-вокалистками Аней Рязанцевой и Марией Васильевой. В то время это была наша визитная карточка в плане аранжировки. Мы частенько использовали двухголосие. Я пел основную партию, а девушки - второй голос.
К осени 1996 года у нас с Сергеем Краснопольским стали накапливаться противоречия в подходе к музыке. Сергей все больше увлекался джазом, а моя музыка все же довольно-таки далека от этого направления. Я, наоборот, стал более требователен к четкости аранжировок, к точности голосоведения. Это привело к тому, что новую версию альбома "Лестница", где появились такие песни как "Сквозняк", "Ладья" и "Не уходи" мы записывали уже практически вдвоем с Володей Талисманом. Партии бас-гитары я прописывал сам. Ритм-гитару я сделал более риффовой, и еще стал подключать к аранжировкам клавиши. Все это я тоже исполнял сам.
Зимой 1996-97 годов были записаны еще два альбома группы. первый назывался "Напиток Любви" и в нем мы продолжили свои полиформатные музыкальные изыскания. Тематика же песен соответствовала названию. Здесь было много лирики.
Другой же альбом - "Город снов и ветра" представлял из себя нечто иное. Это была некая удивительная смесь арт-рока, фолка и психоделии с элементами стеба. Две длиннющих многочастных композиции составляли канву альбома. Это было что-то в духе конца шестидесятых годов, но с привнесением каких-то скандинавско-российских дуновений.
Весной 1997 года со студией "GALA RECORDS" было достигнуто соглашение о выпуске альбома группы. Песни для него собрали с трех последних альбомов. Поэтому фактически он представлял собой сборник. Вышел он осенью 1997 года под названием "Лестница". Это получился довольно-таки лиричный диск.
Почти одновременно с выпуском диска в группе произошли кардинальные изменения. Сначала у нас появился "живой" барабанщик Герман Постный, который заменил бессменного электронного Алесия. А затем мы взяли нового басиста Николая Жданова. Аранжировки песен сделали более жесткими. Я стал использовать на концертах не акустику с пьезодатчиком как раньше, а электрогитару. Звук на концертах стал получаться довольно плотный, группа обрела второе дыхание. Весной 1998 года был записан последний альбом группы "Оркестр Маргинальной Мистерии". Он назывался "Красная собака". К сожалению, нам не удалось записать "живые" барабаны. Не было для этого условий. Мы ведь музыку всегда записывали сами.
Лето 1998 года мы с Володей потратили на поиски спонсоров либо инвесторов, поскольку поняли, что без финансовых вливаний группу на музыкальный олимп не поднять. Времена подпольных концертов и домашних записей прошли давно - в конце еще восьмидесятых и без средств массовой информации и попросту рекламы группа обречена на прозябание, какой бы талантливой ни была музыка. Это печально, но факт. Самое интересное, что инвестора удалось найти. Но небезызвестный кризис-дефолт августа 1998 года перечеркнул все ожидания. Инвестор разорился и мы, уставшие от поисков и несбывшихся надежд начали потихоньку разбегаться. Летом 1999 года прошло несколько выступлений группы в "облегченном" варианте без барабанов по бардовским клубам Москвы и на этом история группы "Оркестр Маргинальной Мистерии" фактически закончилась.
С весны 1999 года я начал потихоньку реализовывать новый проект. Первоначально я выбрал несколько песен и стал аранжировывать их на синтезаторе. Мне хотелось сделать танцевальные песни, чем я практически раньше не занимался. Я сначала взял песню УКорабликФ, которая равно хорошо звучала и на рок-концертах, и на тусовках, и в походе у костра. Получилась латиноамериканизированная аранжировка, позднее туда был записан бэк-вокал с "цыганско-одесскими" интонациями в исполнении Аллы Валяевой. Тогда же я аранжировал песню своей жены Людмилы Гусевой "Стой!" и некоторые другие песни. Премьера состоялась у нас дома на дне рождения Люды. Неожиданно наш "попсовый" проект всем понравился и название родилось тут же - "ГУСИ-ЛЕБЕДИ" (Я - Лебедев, она - Гусева).
Летом-осенью 1999 года мною были сделаны аранжировки первых 12 песен проекта и все они были записаны.
В 2000 году я продолжил эксперименты с "ГУСЯМИ-ЛЕБЕДЯМИ". Работал над звуком проекта, записывал новые песни.
Появились ярко выраженные танцевальные песни. Постепенно стала намечаться тенденция к включению роковых элементов в аранжировках. Несколько раз мы выступали в ночных клубах города Москвы и все вышло очень даже хорошо. Однако, поскольку административной деятельностью мы занимались сами и притом совершенно спустя рукава и пофигистски, концертов было мало. В 2001 году нами было записано 11 новых треков. Из них 4 песни - это новые аранжировки известных песен с альбома "Лестница" из репертуара ОММ. Кроме того, мы с Людой стали петь песни вдвоем, в смысле не на два голоса, а как бы в форме разговора. Это песни "Пепельно-серый цвет" и "Дождь". В общем, если говорить со слов слушателей получилось "высокое искусство". А начиналось все с желания сделать "попсу". На самом деле, я по-прежнему рассматриваю этот проект как "поп-эстрадный" но не в совковом смысле, а, скажем так, в европейском. Всего в репертуаре нашего дуэта было около 30 песен. Но потом Люда занялась бисероплетением и наша совместная музыкальная и не только деятельность сошла на нет. А жаль... Ну что ж - се ля ви...
Параллельно с этим, в 2000-2001 году, мы с Фином, Хасом, Женей Паниным и Кириллом Дубковым начали записывать роковый альбом с "живыми" барабанами. Я в этом проекте выступил в роли автора части песен, вокалиста, местами бас-гитариста и гитариста, а также продюсера. Первоначально идея была в том, чтобы собрать песни, которые мы играли 10-12 лет назад вместе и записать их. Потом, однако, мы к ним добавили песню из репертуара группы "Бедлам Госпиталь" "Аэроплан" как отвечающую общей раздолбайской направленности и нравящуюся всем членам коллектива, а также некоторые другие песни. Проект первоначально назывался 7"Б", но поскольку все делалось весьма медленно на фоне весьма большого количества выпитого пива и прочего спиртного, к тому времени как мы наконец закончили запись группа с таким названием уже появилась на музыкальном небосклоне, поэтому было придумано новое название "АэНэРБээН". Открою Вам страшную тайну - что сие означает. Ансамбль Ностальгического Рока Без Названия - вот что это означает. Моя мама придумала и название для альбома - "Под градусом". Оно весьма точно передает атмосферу создания альбома, хотя в нем есть и серьезные произведения.
Опять же параллельно с этим еще с лета 2000 года началась запись проекта с живыми барабанами, на которых играл Гарик Багдаголян. Первоначально мы начинали эту запись с Володей Талисманом, но как-то что-то в этом стиле у нас совместное творчество не заладилось. Первоначально даже считалось, что это новый альбом "ОММ", представляющий собой новую компиляцию альбома "Красная собака". Но получилось так, что прошел год, а альбом так и не бы записан, более того, не было единства мнений по поводу того КАК это надо делать.
Так что летом 2001 года я принял решение записать альбом самостоятельно. Кроме того, я, несколько изменив концепцию, включил в альбом ранее записанные мной песни не относящиеся ни к каким альбомам и переработал некоторые старые записи "ОММ". Получился у меня в конце-концов достаточно жесткий, местами забойный роковый альбом с некоторыми вкраплениями я бы сказал, панковости. Название я оставил прежним "Красная собака", благо обе серии этой песни находятся в составе вышеуказанного альбома. Название же я придумал новое - "ФОССА". В записи бэк-вокала мне помог бас-гитарист Володя .
Lfkmit надо упомянуть о РАТНОМ АЛЬБОМЕЕ^ на создание которого меня сподвиг Вячеслав Михайлович Ушаков из продюсерского центра "Унисон". Выяснилось, что у меня на целый альбом набирается песен так или иначе затрагивающих темы войны и мира и вообще, о военных, где прсутствует марсовая энергетика. Этот альбом сначала был записан под гитару, максимально приближен по звучанию к "околокостровому" исполнению; там умышленно сохранены некоторые огрехи, потому что многие считают, что это не огрехи, а достоинства и в этом неповторимый шарм живого исполнения. Потом, однако, я сделал аранжировки песен и записал их. Но некоторые песни все же пока получились более удачными в исполнении под гитару. Можно сказать, что этот проект является еще неокончательно завершенным.
Этот альбом был записан по принципу "пятилетку за один год". То есть на одном дыхании с конца декабря 2002 по 25 февраля 2003 года. Работал день и ночь, делал аранжировки, тут же перекидывал треки в компьютер, прописывал "живые гитары" и вокал. Так получилось, что этот альбом записан мною самостоятельно от начала до конца, никто в записи мне не помогал, да оно так и задумывалось. Единственно, после записи, как обычно, возник вопрос о стиле. Так вот жена Димы Гезенцвея Аня предложила название "Рок-Модерн", которое мне пришлось по духу и, так сказать, принял его в работу.
По сути же своей этот альбом представляет переосмысление моих ранних песен 1987-1992 годов как бы в ретроспективе, но на новый лад. Кое-где я даже воспользовался "партитурами", оставшимися от записей "в накладку". Более того, у меня создалось впечатление, что песни эти "вызрели" для записи, что называется, "отлежались".
Ну и еще один момент, связанный с этой записью состоит в том, что я полностью перешел "на цифру". Альбом полностью записан на Pro Tools и компе Macintosh.
Ко всему прочему надо рассказать о моей деятельности аранжировщика и звукорежиссера. Как вы уже поняли, я всю жизнь пытаюсь объять необъятное с той или иной долей успеха - судить да рядить по этому поводу не будем. Посему-поэтому я не только играю на разных музыкальных инструментах в самых различных направлениях, но и делаю аранжировки тем, кто в этом нуждается, прописываю живые инструменты и свожу фонограммы, а также делаю мастеринг, то есть делаю песни и даже целые альбомы "под ключ". То есть мне в каком-нибудь виде, как правило просто под гитару приносят демоматериал, а я уже его всячески обрабатываю и получается профессиональная запись.
Среди таких проектов альбом "Прорва" Тверского автора Михаила Волкова в довольно жестком, но также и лиричном стиле, альбом Александра О’Шеннона "Шведская стюардесса", преимущественно шуточные песни Алексея Тараканова, альбом "Аниола" Олега Анисимова и другое.
Как звукорежиссер я отметился в записи альбомов таких исполнителей как Зоя Ященко и группа "Белая Гвардия", группа "Тиль Уленшпигель", группа "Николай Макарыч", группа "Третья мировая весна", Александр Борода, Максим Козлов, Инна Субботина, группа "Люди в разном", Александр Родионов, Владимир Погосян и Николай Осипов и другие...
После "Ностальгии" последовал основательный перерыв, связанный с работой, личными коллизиями, вообще неким пресловутым "кризисом среднего возраста". Однако, не смотря ни на что, с мая 2004 года по нынешнее время идет упорная работа над альбомом "Жажда любви"
КОНТАКТЫ, ОРГАНИЗАЦИЯ КОНЦЕРТОВ и АРАНЖИРОВКИ: maxlebedeff@mail.ru
